АНГЕЛЫ В ТАЙГЕ
Попал я недавно в реанимацию. Явились ко мне ангелы. Обычные. Больничные. Сидят, залитые светом, белоснежные, на подоконнике, болтают, ждут. А меня только привезли. И сразу – к ним. Ангелы русские. Замученные. Потаскай с того света души. Со мной еще возиться…
– Владимир? – спрашивают, сверившись со скрижалями телефона.
Киваю завороженно. И боюсь сделать шаг, потому что…
– Бахилы! – рявкнули они. – Наденьте!
Чета анестезиологов, 29-летний Сергей Шастин и его юная супруга Настя ради журналиста пожертвовали обедом. Но и я ради Шастиных прилетел на маленьком, дрожащем на ветру самолетике в эпицентр тайги, где в берег томно раскинувшийся Ангары вцепился поселок лесорубов Богучаны.
Шастины переехали сюда из Читы. Месяц здесь живут.
– Мы чета из Читы! – смеются. Настя, правда, добавляет: «Жена декабриста», – и грустно глядит в окно…
Богучаны – финал моего путешествия по русским больницам. Я долго бродил по коридорам и палатам сибирских городков, чтобы понять: почему в России не хватает врачей? От чего вдруг стон: «Лечить некому!». И, обнаружив в Богучанах эти два брильянта, залюбовался ими! Как вообще умудрились заманить в тайгу этих двух дефицитнейших специалистов?! И сколько – аллилуйя! – будет спасено теперь пациентов, которые лечатся не в столицах, а в маленьких городках, где, бывает, кроме пары стареньких терапевтов, и нет никого?
Зимой за окном тут минус 40. Вьюги, в которых здешние мужики гоняют любопытных медведей. Сколько таких «обезлюдевших» мест, куда иди попробуй хоть кого-нибудь замани?
Тут даже у властей не выдерживают нервы.
СЛЕЗЫ ГИППОКРАТА
Однажды красноярские прокуроры мужественно заглянули в палаты и написали честный отчет. В 25 медучреждениях края невозможно получить помощь, не функционируют 50 ФАПов (фельдшерско-акушерских пунктов). Причина – дефицит медперсонала. Не хватает до трети (!) специалистов… И дальше по мелочи – где-то сгнили полы, где-то уволилось полбольницы… Причем, это не самый бедный, не самый пропащий угол страны – ведь я прилетел из Центрального региона уже мокрый от слез. Знакомая, попавшая тут в травматологию, рассказывала про отделение на 56 коек с одной (!) санитаркой. Родная тетя из приволжского городка, где закрыли отличную больницу, жаловалась:
– Меня с почечными болями отправили в областной центр. Положили в палату. Лежу сутки, двое. Никто не подходит. Только какой-то парень-добряк заглянет в дверь, спросит: «У вас все хорошо?». На третий день выясняется, что добрый парень и есть лечащий врач… Я собралась и ушла.
– Володь, ты скажи – этим врачам не стыдно? – спросила моя тетя.
С медициной у нас всегда так. Только чуть спроси. Чуть поинтересуйся… У меня, в телеграм-канале, например, рассказ читателя Старостина.
«Несколько лет назад у 70-летнего отца поднялось давление до 270, – пишет он. – Увезли на скорой в районную больницу села Мошково (Новосибирская область). Отец сказал врачам, что глаза «горят и ничего не видят». Ему ответили: окулиста нет. И отвезти в город не могут: машин нет. В итоге отец потерял зрение… Этим летом у него поднялось давление до 250. Скорую ждали 4 часа, не приехала. Сам повез. Врачи поставили два укола, стало хуже. Пока я ходил за документами, врач дала отцу ручку, показала, где расписаться, он расписался. Это был отказ от госпитализации. Потом отец начал терять сознание. Ему еще что-то вкололи, он полежал полчаса, и нас отправили домой. Отец – ветеран труда».
– Володь, ты скажи – этим врачам не стыдно? – зазвенел уже не тетин голос, а мое разозленное любопытство. Неужели вся беда из-за непутевых врачей?
Была у меня и своя, личная, история, когда я при отказе скорой тащил на себе бабушку, родственницу, больную раком. И в приемном покое умолял – если не положить (наблюдая, как она корчится, врачи отказывались: «Сейчас помрет, а мы виноваты будем»), хотя бы снять приступ.
Помню, силясь не взять за грудки молодого врача, я напомнил ему о клятве Гиппократа и о совести. Тот покраснел. И сказал своим: «Че встали, работаем – вроде родственник нормальный – в суд не подаст». И воскресили бабушку. Правда, всего на несколько дней…
И, выходит, врачи – они или от Бога, или… Но подождите. Не так все просто.
ГДЕ ЖИВУТ ГЛАВЛЕКАРИ
В Красноярский край меня занесло случайно. А мог бы, конечно, погрустить над более медицински-безлюдными районами. Да тошно кружиться вороном. Решил, наоборот, проехаться по самым крепким больницам. Благо в центре Сибири еще остались упрямые главврачи. Они упорно пытаются заманить молодых специалистов в свои провинциальные клиники, например, госпрограммой «Земский доктор». Благо согласившемуся уехать в деревню лекарю государство платит миллион рублей. А то и два.
Тут я вспомнил «земского доктора» Антона Чехова, который влюбленно писал об этой святой работе. «Мечтаю о гнойниках, отеках, фонарях, поносах, соринках в глазу и о прочей благодати. Летом обыкновенно полдня принимаю расслабленных (паралич) – работа веселая».
90 ТЫСЯЧ – МАЛО?!
В городок Дивногорск на берегу Енисея переехало сразу 6 врачей. Милые люди. Участковый – Япон Мухетович, отоларинголог Михродж Файзиддинович. И четыре дамы. Педиатр, инфекционист, терапевт и врач скорой. Я, конечно, к дамам. И вот что поразительно! Зарплаты!
– Обещали 90 тысяч, – хмуро сообщила молоденькая доктор, только-только вылупившаяся из вуза. Девушка – сразу видно – тут первый месяц, погребенный под снегом Дивногорск рассматривает с ужасом.
– Но почему вы так недовольны? – удивляюсь.
Даже злюсь. Во-первых, мне, бывшему учителю, о 90 тысячах слышать больно (педагогам в некоторых регионах платят 30), к тому же эти коридоры поликлиник…
– Я тут час сижу, – качалась на стуле женщина. – У меня воспаление легких, мне плохо, пришла по записи. А врач трещит по телефону. У нее, видите ли, личные дела!
Растерянно смотрю на девочку, которой 90 тысяч мало.
– Хорошие же деньги, – мрачно изрекаю я, вглядываясь в юного врача, в поколение молодое, незнакомое…
– Да?! – вспыхивает она. – Если без приемника! Если с «приемником» (дежурство в приемном отделении. – Авт.) – не надо. Верну этот миллион! Другую работу найду. Невыгодно. Не подходит!
Пожимаю плечами. Тогда я не подозревал, что через несколько дней придется вспоминать этот разговор…
Еще один переселенец – инфекционист Ольга Соколова давно хотела удрать из Красноярска, чтоб поработать со своими подопечными ВИЧ-больными спокойно, творчески. Теперь ей не приходится возвращаться с работы в ночь – пациентов в провинции поменьше. И, кажется, Ольге тут хорошо. Вопрос с жильем решен (Минздрав оплачивает часть аренды), зарплата хорошая, миллион по госпрограмме опять-таки… И даже о главной беде, что психологически убивает любого врача, Ольга рассказывает умиротворенно. Так, уверен, психиатры говорят с идиотами.
– По нормативам, – говорила она, – я могу потратить 12 минут на пациента. А у нас, только чтобы внести информацию в компьютер, уходит половина времени. Вот пациенты и жалуются, что врачи на них не смотрят. Кстати (внимательно взглянула инфекционист), как вы думаете, что важнее: заполнить кучу бумаг или вылечить пациента?
Да, бюрократия цинична. Плюс вокруг больниц часто рыскают инспекторы страховых компаний, роясь в медкартах. Задача – оштрафовать.
– Если в документах найдут малейшее нарушение, они штрафуют клинику (тем эти инспекторы и питаются), а та – врача, – рассказал мне как-то знакомый доктор. – Например, пациент не имеет права приносить в больницу свои лекарства. А врач пишет ему на бумажке, что желательно докупить. Что делает ушлый пациент? Он пишет заявление в страховую компанию – дескать, препараты в больнице должны быть бесплатными. И страховая возвращает пациенту деньги, отнимая их у больницы. И опять штрафуют врача. Хотя он как раз не виноват, что больница закупает не все лекарства, он – чистосердечно выполняет клятву Гиппократа…
– Кстати, Володь, о твоей тяжелой истории с бабушкой, которую не принимали в больницу, – вздыхает мой знакомый. – Ты думаешь, врачи звери? Нет! Они в большинстве добрые, замученные работой люди. Если встретишь динозавра – доброго, заботливого врача, сражающегося за пациента, пожалей его. Это мученик. Когда его больной выздоравливает, родственники легко могут подать в суд, за любое «бумажное» нарушение.
– Мы прекрасно знаем вас, пациентов, и вашу черную неблагодарность, – грустно усмехнулся приятель.
«ВЫПУСКНИКИ НАС ДУРЯТ»
Главврача больницы Александра Алиева я таким и представлял. Все успешные руководители богоугодных учреждений – школ и больниц – похожи… на футбольных тренеров с задачей переманить классного игрока. Как Алиев умудрился получить сразу 6 специалистов, я понял еще в приемной, завешанной угрожающими табличками: «Не приходите сюда с проблемой, не имея ее решения», «Вам платят, чтобы вы думали, а не перекладывали ответственность». И, наконец, главное: «Осторожно, шеф не в духе».
Главврач Александр Алиев выступает за то, чтобы обязать выпускников медвузов 5 лет отработать в бюджетных больницах. И только после этого отпускать их в частные.
– Ведь какой народ хитрый, – бушевал в кабинете главврач. – Перед поступлением в вузы пачками приходят – подпишите «целевой» (договор с больницей с обещанием после учебы отработать в ней 5 лет. – Авт.), мы к вам работать придем. Так им легче поступить. Институт окончили, берут кредит 300 тысяч, возвращают целевые деньги и уходят. То есть, дурят натурально! Нас так уже человек пять обманули! Причем, специалисты, которые мне нужны как никто. Эндокринологи, кардиологи, урологи…
По словам Алиева, главный его конкурент (или паразит) – платные клиники. Мол, растут они как грибы, вытаскивая из казенных больниц последние соки. Дескать, из 100 выпускников стоматологического факультета только 2 – 3 попадают в государственное здравоохранение.
– Нужно вводить правило – позволять врачам устраиваться в платные клиники только после пяти лет в казенных! – доказывал он.
И пока главврач рассказывал, как в старину они вкалывали из любви к профессии с утра до ночи и какое слабое образование у сегодняшних новобранцев (Я спрашиваю одного такого: «Где практику проходил?» Молчит. «Что, не помнишь?» – «На скорой. Но нас, студентов, выгнали, сказали: вы нам только мешаете»), я вспоминал девочку, которой и 90 тысяч мало…
АКУШЕРЫ С АУКЦИОНА
Больница поселка Верхняя Пышма как результат оптимизации – единственная в округе, на 30 поселений. В деревушках, правда, открыты фельдшерские пункты (где, по идее, могут оказать первую помощь). Но часть из них так и стоят пустые.
– Какие деньги не плати, не поедет человек работать из города в деревню на 25 дворов, – рассказывают мне. – Одичает. И потом… Страшно там одному остаться.
– ?!
– А если случится что? Как помочь?! – с ужасом говорит мне молодой фельдшер…
Двое молодых акушеров-гинекологов-«миллионеров» Анастасия Пфайфер и Нина Иванова только-только стали селянками. Первая – из Красноярска, вторая – из Лесосибирска. И соглашаются – ох, страшно. Опытных врачей все меньше. И как итог…
– Привозят сложную пациентку. Ты ищешь опытного врача, чтобы посоветоваться, а трубку не берут… – жалуется Пфайфер.
– Ужас! – восклицают хором.
У обеих истории почти одинаковые. За Нину «боролись» Лесосибирск и Верхняя Пышма. По деньгам шли вровень, зато последняя дала большую квартиру. Из трат только «коммуналка» (5 тысяч в месяц).
– Может, я бы осталась в Лесосибирске, – размышляет Иванова. – Да здесь предложение лучше…
Но даже победа Пышмы – временная. Закончатся 5 лет «сельского» контракта, могут обе уехать в Красноярск. Там цивилизация. А глубинке приходится выжимать из себя последнее, чтобы заполучить специалистов хотя бы на несколько лет, как на аукционах. Кстати. Именно российские главврачи уже хорошо изучили новое поколение – загадочное, сложное, незнакомое…
РАЗБОРЧИВЫЕ ЮНЦЫ
В Богучанах я обнаружил удивительного главврача Марину Безруких, которая заселяет тайгу редкими медицинскими кадрами. И дело даже не в том, что вместо одного миллиона рублей переезжающим сюда с учетом «северных» платят два. Похоже, дело в психологии.
Новый, добытый главврачом алмаз – детский эндокринолог Любовь Козлова – долго выбирала себе больницу. Она вернула деньги «родной» клинике, которая оплатила обучение (именно таких студентов дивногорский главврач обвинял в коварстве), – не понравилась. Другая больница была слишком ветхая, оборудование старое…
И вот – внимание! – современная логика молодого врача.
– Я позвонила в министерство и спросила, где я могу получить максимальную выплату, – рассказывала эндокринолог. – Мне предложили Таймыр, Эвенкию, Мотыгино, Северо-Енисейский.
К счастью для Богучан, «Б» оказалось выше по алфавиту… И главврач Марина Безруких не упустила 25-летнюю Любовь.
– Я люблю работать в комфорте, – распахнула эндокринолог свои прекрасные глаза. – И я еще не терплю безразличия к сотрудникам. Я считаю, что руководитель должен заинтересовать специалиста.
Тут я, конечно, заворчал – мол, были времена. Распределение. Забота о пациенте. Любовь к профессии. А сейчас – деньги, деньги, комфорт… И Любовь неожиданно согласилась. Мол, раньше не было платных отделений на медфаке, а сейчас, бывает, идут в профессию кто угодно. Еще хуже те, кого заставили родители. Такие не любят ни работу, ни пациентов… Говорит, из-за таких студентов с потухшими глазами у преподавателей опускаются руки.
– Но есть и те, кто обожает профессию, – скромно сказала Козлова. – Например, я…
И 200 ТЫСЯЧ – МАЛО?!
На прощание, конечно, зашел к Марине Безруких, собравшей в тайге «ангелов». Не в духе главврач. Денег на новых специалистов не хватает – квартиры подорожали, зарплаты взлетели.
– На сегодня деньги кончаются, новых не предвидится. Жилья, которое мы думали, что нам построят, не будет. Надо пробивать стены, искать спонсоров, просить, умолять, как для себя, – хмурится она. – Хороший специалист – это 200 тысяч рублей в месяц минимум. Столько он получает в Красноярске, какой ему интерес сюда ехать?
– А не проще просто вернуть советскую систему распределения? – спрашиваю.
– Мы, советские врачи, все равно убегали, куда нам надо, – улыбнулась моей наивности главврач. – Меня именно сюда распределили после института, а я не поехала. И получала в два раза больше… А потом вот вернулась.
ТЕМ ВРЕМЕНЕМ
«Земский» доктор не может быть бедным. Владимир Путин уже поручил в Послании продлить программу «Земский доктор», а на Форуме будущих технологий объявил о солидном повышении зарплат медработников «на земле» – то есть в малых городах и на селе. А именно:
Начиная с 2024 года будут выравнены тарифы на оказание медпомощи в городах и на селе.
С 1 марта повышаются ежемесячные выплаты медработникам первичного звена в малых городах, райцентрах и селах.
В городах с населением 50 – 100 тысяч человек врачи дополнительно, помимо базовой зарплаты, будут получать 29 тысяч рублей, средний медперсонал – 13 тысяч.
В населенных пунктах, где живет менее 50 тысяч человек, такие выплаты будут еще выше: для врачей – 50 тысяч рублей, для медработников среднего звена – 30 тысяч.
Дано указание регионам: с 1 апреля повысить до 50% оклады всех медработников, сохранив при этом допвыплаты.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Дай Бог нам здоровья
Ничто так не говорит о российской жизни, как медицина. Если губернатор, мэр и главврач – профессионалы, горят на работе, то система скрипит, но едет. Великие русские главврачи, наши современники, тащат на себе эту тяжкую махину здравоохранения, хотя, по статистике, 30% молодых спецов не выдерживают и уходят из профессии в первые 5 лет. Столько же бегут в платные клиники. А за остальных борьба. Кто даст квартиру или полторы-две ставки, тот и получит молодого хирурга… Но современная молодежь не чета советской – все практичней. И привычный общероссийский кадровый дефицит в экономике для больниц особенно чувствителен: в стране не хватает 30 тысяч врачей и 50 тысяч сестер, фельдшеров, лаборантов. Перспектива так себе, несмотря на отчаянное сопротивление этому олдскульных советских врачей. Но пока держатся Богучаны. Пока сражается Дивногорск. Дай Бог здоровья им и их ангелам…
И всем нам.
Владимир ВОРСОБИН
«Комсомольская правда»
