185 лет назад 10 февраля 1837 года перестало биться сердце великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина. Мы недаром неустанно повторяем: «Пушкин — наше всё». Он сосредоточил в себе главные, лучшие, решающие свойства российской ментальности, он сказал всё, что можно было сказать не только о России и мире, но и о душе человеческой…
Но сегодня давайте вспомним, что Пушкин был ещё и спортсменом. Нет, не в том понимании, как это принято сейчас, он не ходил на тренировки, не выступал за сборные, не бился за звания чемпиона. Но в том смысле, в каком это было принято в те времена, в далёком уже девятнадцатом веке, Александр Сергеевич был в спортивном смысле, конечно же, на высоте.
Пушкин был неплохо развит физически и с детства любил спорт. В Царскосельском лицее, где учился поэт, большое внимание уделялось физкультуре: лицеисты занимались плаванием, верховой ездой, фехтованием, танцами, зимой катались на коньках.
Мемуарист Павел Анненков в своей книге «Материалы для биографии А.С. Пушкина» писал, что в юношестве поэта отличала «крепкая, мускулистая и гибкая» физическая организация. Пушкин «славился как неутомимый ходок пешком, страстный охотник до купанья, езды верхом и отлично дрался на эспадронах, считаясь чуть ли не первым учеником у известного фехтовального учителя Вальвиля».
В лицее Пушкин проучился 6 лет. Его лицейский друг И.И. Пущин («мой первый друг, мой друг бесценный») вспоминает, что в те годы Александр Сергеевич был не только поглощенным «не по летам» в думы и чтение, но и «мастер бегать, прыгать через стулья, бросать мячик»; стремился в играх первенствовать и даже приходил в бешенство, если кто-то «другой, ни на что лучшее не способный, перебежал его или одним ударом уронил все кегли». По словам Пущина, это был живой, подвижный, быстроглазый мальчик. По-видимому, уже в это время для него много значили сила и ловкость.
Летом во главе с директором лицеисты совершали «дальние, иногда двухдневные, прогулки по окрестностям; зимой для развлечения ездили на нескольких тройках за город, завтракать или пить чай в праздничные дни; в саду, на пруде, «катались с гор и на коньках». Пушкин любил осень и зиму, и впечатления от катания на коньках отразились в его стихах: «Опрятней модного паркета блистает речка, льдом одета. Мальчишек радостный народ коньками звучно режет лед» («Евгений Онегин»); или «Как весело, обув железом острым ноги, скользить по зеркалу стоячих, ровных рек!» («Осень»).
За год с небольшим до окончания лицея его воспитанники два раза в неделю стали ходить «в гусарский манеж, где на лошадях запасного эскадрона» обучались верховой езде. Пушкин дорожил репутацией хорошего танцора и наездника. Верховая езда была для него страстью. Ему седлали то горячего аргамака, то смиренную крестьянскую лошадку, которой за это добавляли овса. При необходимости он мог скакать на лошади и без седла.
Учителем фехтования в лицее был с 12 июля 1812 года лучший, тогдашний маэстро – Александр Вальвиль. Занимаясь с юношами, Вальвиль обобщил свой богатый опыт и написал книгу «Рассуждения об искусстве владеть шпагою». Она увидела свет в 1817 году, когда питомцы лицея вышли в жизнь и Пушкин был удостоен превосходной оценки, потому что, по утверждению историков, «считался чуть ли не первым учеником известного фехтовального учителя Вальвиля».
В то время кумиром русских и европейских литераторов был английский поэт Джордж Байрон. Лорд Джордж Гордон Байрон в начале XIX века был настоящей звездой: публика всей Европы затаив дыхание следила за перипетиями его скандальной личной жизни, зачитываясь его острой и необычной для того времени поэзией. Ему подражали, в том числе российские поэты. Байрон серьезно увлекался английским боксом. Соответственно, его поклонники не могли остаться в стороне, и юный ещё Пушкин тоже увлекся боксом и стал одним из первых пропагандистов этого вида спорта в России. Друг поэта Петр Вяземский вспоминал, что именно Пушкин в 1827 году научил его «боксировать по-английски». Тренеров по боксу в начале XIX века в России не было, поэтому исследователи считают, что Пушкин изучал приемы самостоятельно по французским книгам.
И конечно же Пушкин, увлекшись спортом, не мог не воспеть его в своих стихах. Например, в тексте «На статую играющего в свайку» и «На статую играющего в бабки». Ходили слухи, что оба стихотворения Пушкин написал экспромтом, под впечатлением от скульптур на выставке, которую он однажды посетил.
Юноша, полный красы, напряженья, усилия чуждый,
Строен, легок и могуч, — тешится быстрой игрой!
Вот и товарищ тебе, дискобол! Он достоин, клянуся,
Дружно обнявшись с тобой, после игры отдыхать
Историк и литературовед Петр Бартенев писал: «Пушкин много и подолгу любил ходить; во время своих переездов по России нередко целую станцию проходил он пешком, а пройтись около 30 верст от Петербурга до Царского Села ему было нипочем». На прогулки поэт отправлялся с тростью, их Пушкин коллекционировал.
Некоторые из них сегодня можно увидеть в Музее Пушкина на Мойке, 12, и в Михайловском. У Александра Пушкина была деревянная трость с набалдашником из слоновой кости, на котором была вырезана фамилия поэта. Художник Николай Ге изобразил ее на картине «Пушкин и Пущин в Михайловском». В набалдашник другой трости Пушкина была вставлена бронзовая пуговица с костюма Петра I. Ее император подарил прадеду поэта.
В коллекции Пушкина важное место занимали и разнообразные деревянные трости с набалдашниками из драгоценных камней, и железные посохи. С железными посохами поэт подолгу прогуливался. Один такой посох Пушкин подарил своему другу писателю Алексею Мерзлякову, когда уезжал из Южной ссылки. Долгое время посох экспонировался на выставках в Одессе, а в 1949 году, к 150-летию поэта, его передали в Михайловское.
Когда в 1824 году Пушкин приехал в ссылку в Михайловское, он заказал новый железный посох. Его изготовили псковские кузнецы. Кучер поэта Петр Парфенов вспоминал: «Палка у него завсегда железная в руках, девяти фунтов весу [около 4 килограммов], уйдет в поле, палку кверху бросает, ловит ее на лету, словно тамбур-мажор [главный барабанщик в полку]».
Но это далеко не позёрство. Пушкин был известным дуэлянтом, поэтому с помощью трости он тренировал правую руку, чтобы рука не дрожала во время выстрела. Он уверенно вызывал противника на дуэль, не боялся стреляться. Всего в жизни поэта было 29 дуэлей: 24 были назначены, но не состоялись; в четырёх дуэлях были совершены промахи, и никто не был ранен.
Но в последней дуэли Пушкин был смертельно ранен… Известно, что его противник Жорж Дантес выстрелил первым, не дойдя до барьера один шаг. Он знал, что Пушкин прекрасно стреляет и наверняка убьёт его, если выстрелит первым, поэтому поспешил спустить курок, нарушив условия дуэли. Если бы не эта преступная спешка Дантеса, то тренированный и храбрый Пушкин наверняка убил бы его.
И солнце русской поэзии не закатилось бы так рано…
