Россия постепенно ужесточает миграционную политику. В стране идут дела против чиновников, которые отвечали за миграцию. Но в целом антимиграционный запал государства в этой сфере как будто бы угас, не успев удовлетворить запрос общества на решение проблемы, заявила публицист Анастасия МИРОНОВА в материале для «360».
По всей стране идут дела против отвечавших за миграцию чиновников, но будут ли отзывать выданные ими паспорта?
В Москве начался суд над бывшим замначальника городского управления миграции Дмитрием Тахтауловым: экс-полицейского обвиняют в незаконной легализации около 10 тысяч мигрантов. Дело рассматривается одновременно в двух судах, такое оно большое.
Расследования и суды по высокопоставленным миграционным чиновникам идут сразу в нескольких регионах. В Петербурге тоже громкое дело: в декабре был задержан глава управления миграции региона Андрей Колесников. Он, если верить следствию, мог легализовать вообще 16 тысяч мигрантов. Тогда обещали пересмотреть все случаи получения трудовыми мигрантами разрешений на работу и тем более выдачи им паспортов, которые были осуществлены при покровительстве Колесникова, но все как будто затихло.
МИГРАНТЫ ПОШЛИ СОВСЕМ ДРУГИЕ
Ничем закончился и скандал в Новгородской области: выяснилось, что там в одном из районов по программе переселения соотечественников множество таджикских семей почему-то получили гражданство упрощенным способом. Люди ждали каких-то мер: проверки, пересмотра решений о выдаче паспортов, но реакции как будто и не было.
Вообще, выстрелившая в конце прошлого года проблема с мигрантами свидетельствовала о крайне высоком росте недовольства местного населения. Это чувствовалось, витало в воздухе.
Возможно, за годы пандемии, когда мигрантов в стране оставалось меньше, люди отвыкли. Потому, когда они стали возвращаться, то сделались заметными. К тому же у нас изменилась структура миграции: к нам едут все меньше таджиков и узбеков из больших городов старшего возраста и советского светского воспитания.
Старшие, светские и хорошо образованные давно сюда приехали и ассимилировались, и мы вряд ли отличим их в метро от представителей местных коренных народов. Сейчас в Россию едут молодые жители маленьких городов, сел и деревень.
Они уже воспитывались в условиях исламского ренессанса, у них нет общего с нами светского советского образования, они не являются носителями городской культуры. Разумеется, такие люди больше бросаются в глаза, мы видим разницу между своим и их поведением, и она нас часто расстраивает.
ПОЛУМЕРЫ
Ответом на недовольство общества был ряд громких заявлений и шагов. По регионам начали проводить миграционные рейды с целью выявить получивших паспорта мигрантов и поставить их на воинский учет. Началось все с Петербурга, где военкомы присоединились к миграционному рейду на крупнейшую в северо-западной части страны овощебазу — Софийскую. Явно для удовлетворения общественного запроса повестки были выданы ряду известных скандальных мигрантов: так, в Красноярском крае ее получил блогер Шахин Рзаев, который в своих видео издевался над прохожими.
Другой мерой по снижению недовольства миграцией стало урезание мигрантам пособий, в первую очередь — запрет на выдачу материнского капитала задним числом и введение стажа гражданства для родителей, которые претендуют на маткапитал. Отныне и сами родители должны быть гражданами, и ребенок, на которого платят материнский капитал, должен иметь право получения гражданства по рождению. Эта мера вызвала массовое разочарование у мигрантов.
Мы все видели, как прямую линию с Владимиром Путиным завалили просьбами вернуть маткапитал на всех детей мигрантов. Однако среди местного населения этот запрет вызвал одобрение. И конечно, после череды арестов россияне ждали каких-то шагов по поводу пересмотра выдачи документов.
Группа чиновников и правоохранителей, которые попали в дело Колесникова, могла легализовать в Петербурге и Ленобласти вообще свыше 100 тысяч мигрантов. Их схему распутывали около полутора лет. Разумеется, у россиян возник вопрос: а что будет с этими ста тысячами мигрантов? И с теми десятью тысячами, что осели нелегально в Москве? Тем более все догадываются, что реальное число приезжих, которые покупали себе регистрацию, разрешение на работу и паспорта, вероятно, гораздо больше.
Люди хотели публичного расследования, хотели, чтобы вслед за посадками тех, кто легализовывал мигрантов, пошли выдворения нелегалов и авантюристов, однако на этот счет ничего не слышно. Это вызвало некоторое разочарование. Что стало с десятками и десятками тысяч приезжих из Азии, которые купили здесь себе документы?
ДИСТАНЦИЯ ОГРОМНОГО РАЗМЕРА
Запрос на установление справедливости в отношении мигрантов есть, и он огромный. У нас в обществе в очередной раз произошел большой рывок в бытовой культуре, несмотря в целом на нервную обстановку. Люди стали вести себя сдержанней, меньше мусорят, в больших городах жильцы разбивают под окнами цветники и вешают в подъездах кашпо. Благодаря объединению в домовые чаты и паблики районов россияне наладили горизонтальные связи.
В спальных кварталах начали зарождаться настоящие общины. Иначе говоря, комьюнити жильцов, люди стали больше общаться, у них складывается представление о своем круге. На этом фоне мигранты смотрятся все более чужеродно. Они не интегрируются в локальные сообщества и очень отличаются от нас по уровню культуры.
В Петербурге я все чаще замечаю, к примеру, что громкая музыка из окон машин орет только у мигрантов. Я очень давно не слышала, чтобы из автомобиля звучала русская или европейская музыка: если во двор заезжает гремящее авто, из него обязательно доносятся азиатские песни.
И давно не встречала, чтобы коренные россияне громко смотрели в публичных местах видео на телефонах или переговаривались в мессенджерах без наушников. Супермаркеты, в которых работают преимущественно мигранты, легко узнать: такие сотрудники постоянно болтают вслух по телефону, даже когда раскладывают или взвешивают товар. Еще мигранты выделяются тем, что громко говорят. Мигранты-соседи в Петербурге, которые живут преимущественно в панельных и монолитных домах, это большое горе: они громкие. Я иногда хожу гулять с собакой мимо панельной пятиэтажки, где живут семьи мигрантов: днем и ночью я слышу, как они прямо в квартирах перекрикиваются по телефону. Представляю, каково жить рядом с ними.
Люди, приехавшие в российские мегаполисы из горных аулов, резко выделяются на наших улицах, среди наших соседей. Так как в пандемию мы от них немного отвыкли, просто потому, что и они уезжали домой, и мы старались из дома не выходить. Сейчас они, что называется, бросаются в глаза.
И вызывают вопрос: а кто и зачем их нам сюда ввез? Что-то там подтянули, урезали пособия, начали выборочно ставить их на воинский учет. Эффект от этих мер, кстати, появился незамедлительный. Главным образом — от озвученной государством готовности лишать мигрантов приобретенного гражданства за ряд преступлений. Это сразу возымело эффект: видно, что стали побаиваться конфликтовать с местным населением. Я, например, живу неподалеку от той самой Софийской овощебазы и могу сказать, что уже в августе заметила, как изменилось поведение мигрантов после рейда. Они стали доброжелательней, тише. А еще в июле могли в автобусе закинуть ноги на сидение и врубить на всю громкость музыку. Мы так жили еще летом, а теперь стало получше.
Но в целом антимиграционный запал государства как будто бы угас, не успев удовлетворить запрос общества на решение проблемы. А общество ждет, чтобы власть хотя бы в объеме данных при громких арестах обещаний разобралась с теми же незаконно выданными паспортами.
https://dzen.ru/a/Zdx7QumznikvV3IY
Дзен.Ру
